Методологические замечания

Применяй умеючи метод этот!
В.Маяковский

Несколько слов о методологии и источниковой базе брошюры С.А.Орлова. Утверждая, что «с помощью ножниц и клея нам смонтировали новую историю» [1, с.68], в действительности автор основывает свое исследование на официальном сборнике документов «Национально-государственное устройство Башкортостана / Авт.-сост. Б.Х.Юлдашбаев» [7; 8; 9] (61 ссылка из 161). Сборника, вышедшего в «националистическом», по мнению Швецова, издательстве «Китап», под эгидой опять же «националистического руководства» [6, с.23] УНЦ РАН и АН РБ.

Остальные ссылки — так же из трудов, вполне официально изданных в Уфе: работ З.Аминева, В.Войнова, Р.Давлетшина, Р.Г.Кузеева, М.М.Кульшарипова, М.И.Роднова, Х.Сайранова, Ш.Типеева, Б.Х.Юлдашбаева, А.Б.Юнусовой, воспоминаний А.-З.А.Валиди и М.Муртазина и др. Т.е. никаких «независимых источников», если не считать таковыми советские газеты 1919-22 гг. издания, вполне доступные для интересующихся, автор не использовал, и никаких неизвестных в Башкирии тайн не открыл. Его новизна — в интерпретации. Что же, последуем методу автора.

Советские газеты 1919 года, конечно, можно считать историческим источником. Но весьма специфическим. Историки применяют для анализа СМИ различных эпох самые изощренные методики, включая контент-анализ, позволяющий намеренно дистанцироваться от их содержательного смысла [10, с.239]. Потому что содержание газет отражает реальность, мягко говоря, весьма относительно. «Независимый историк» [3, с.65], как гордо именует себя С.А.Орлов, оказался «независим» и от методологии, поэтому ссылается на пассажи большевистских газет местного значения, как на описание реальной действительности. Ссылается на агитки, зачастую отражавшие линию даже не Реввоенсовета РСФСР, а прихоть местных губкомиссаров, дорвавшихся до власти в разваленных войной губерниях. Удивительно, что при этом сам Орлов помнит совет М.Булгакова, рекомендовавшего не читать советских газет вообще [3]. Помнит, но ему не следует. Как газеты отражают действительность, читатели могут убедиться самостоятельно, купив какую-нибудь «Комсомолку». Так, вслед за «КП Челябинск» Орлов считает, что «Салават — боевой товарищ Емельки Пугачева, разбойник и борец за освобождение башкирского народа со временем трансформировался в национального героя и государственный символ. Сейчас могучий всадник в шапке с лисьим хвостом красуется на гербе Башкортостана, его имя носит треть населенных пунктов и каждая вторая улица республики» [3, с.17].

Прихожу к выводу: в Уфе всего две улицы, а в Башкирии — три города. По-моему, уважаемый журналист ошибся, городов и улиц у нас немножечко больше. Журналист (и Орлов) не унимается: «Говорят, в Башкортостане есть целый институт, который занимается исследованием жизни национального героя». Институт истории, языка и литературы — наш «Арзамас-16»!» [3, с.17-18]. Представляю: сидит в ИИЯЛ зав. отделом этнологии Ринат Мухамедович Юсупов, работает, все полки черепами заставлены, и все черепа — материал для изучения Салавата. И археолог профессор В.А.Иванов исключительно Салаватом занят, вот и публикация соответствующая: «Основные этапы взаимодействия народов Урало-Поволжья с древности до середины XVI столетия» (последнее, с чем я ознакомлен). От скуки увлеченно играет в «Тетрис» специалист по хтоническим культам Урала В.Г.Котов — в эпосе «Урал-батыр» о Салавате решительно ничего не обнаружено. А также историки А.Б.Юнусова и М.И.Роднов, и археологи А.Х.Пшеничнюк и В.В.Овсянников, и этнолог А.Ф.Илимбетова, и сама директор Института Ф.Г.Хисамитдинова. И весь прочий, весьма внушительный штат. Сюрреализм, конечно, но по логике Орлова примерно так все и получается. В общем, чтобы такое написать, а еще, хуже — цитировать, нужно не иметь представления ни об ИИЯЛ, ни об институтах вообще. Либо иметь, но с читателем познаниями не делиться — пусть жизнь представляет проще, меньше голова болеть будет.
Сокрушенные причитания г-на Орлова об отсутствии интереса историков к Уфимской губернии 1919-22 гг. не кажутся искренними. Во-первых, этим периодом в истории Башкортостана занимался и занимается целый ряд профессиональных историков [7-9; 11; 12].

Просто никому из них не пришло в голову абсурдно отделять историю «уфимско-губернскую» от башкирской. Именно в силу их профессионализма. Подобное «разделение» — действительно «ноу-хау» автора, но боюсь, невостребованное наукой. Доказательство данного тезиса — в тексте книги. Во-вторых, этими эмоциональными всхлипами автор заменил раздел, который существует в работе любого историка, и называется «актуальность темы». В нем исследователь обязан обосновать, чем тема интересна современнику, и главное, доказать, что изучена она недостаточно.

Орлов эту, серьезную и необходимую стадию работы заменил истеричными обвинениями: не изучают тему, проклятые этнократы, монтируют нам историю [1, с.68]! Если излагать актуальность темы таким, эпатажным языком, то любой студент покажется новатором. Или почти любой. Потому что любая тема изучена недостаточно, и наивного читателя нетрудно убедить — мешают враги!

Сужу об этом по любому исследованию, пришедшему на память. Вот передо мной блестящая докторская диссертация Булата Ахмеровича Азнабаева «Интеграция Башкортостана в составе России». (Читатель может судить о ней по его монографии [12]). Интересных, новых интерпретаций в ней — множество.
Представляю, каким бестселлером ее можно сделать, если изложить лубочным стилем Орлова! Но ведь никто так не делает. И правильно. Потому что люди заняты реальной работой, а С.А.Орлов — саморекламой своих, по сути, весьма скромных краеведческих изысканий под политическим соусом. Рекламой, по размаху просто неприличной, а по культурно-политической направленности — не во всем порядочной. По крайней мере, по моему, личному мнению.